Их не видно, в отличие от ребят-«чеченцев». Они уже не торопятся в газеты со своими бедами. И это вовсе не означает, что их нет. Просто, по словам Вячеслава Васильевича, люди, прошедшие Афган, предпочитают сами решать свои проблемы. И сейчас никто не берется судить, на какой войне было тяжелее или легче. В самих законах, правда, встречается некоторое несоответствие в отношении участников тех и этих боевых действий.
— Есть такое дело, — говорит Вячеслав Васильевич.
— Льготы, которые предоставило нам государство по закону о ветеранах боевых действий, по сути своей малоприменимы.
Есть у нас, например, такой бонус — внеочередное получение продуктов в магазинах. Сами понимаете, сомнительное преимущество. Существуют и льготы при пенсионном обеспечении — добавка в два минимальных размера оплаты труда, а также — бесплатный проезд в автобусах. Гарантии и компенсации участникам чеченских событий более полезны. Взять ту же 50-процентную оплату коммунальных услуг. Ну, не дали нам ее. И что? Не помирать же из-за этого! В окружном бюджете тоже нет каких-то особых статей расходов. В свое время мы за них боролись, но у нас не получилось. И это, на мой взгляд, не повод громко обижаться.
В клубе мы стараемся как-то сами помогать друг другу. Нужна работа? Вместе садимся и думаем, где можно устроиться. Но на высокие должности никто не рассчитывает только потому, что он афганец.
Я, признаться, не понимаю, когда говорят о чеченском или афганском синдроме. Мол, этот пьет из-за него, его надо простить и продолжать держать на работе. Никто никому ничего не должен! Каждый зарабатывает свое право на зарплату и хорошую жизнь, не прикрываясь синдромами. Я так и говорю ребятам: будешь пить — ты никому не нужен. А то, что ты был в Афгане — дело десятое. Надо держать себя в руках. Сомневаюсь, что война отнимает это качество. Скорее, наоборот: раз ты прорвался сквозь все ее трудности, то справляться с ними в мирной жизни — сам Бог велел. Ну и конечно, про взаимовыручку мы не забываем. Вот на нее можно рассчитывать вернее, чем на помощь властей.
Сам Вячеслав Лысаков был направлен в Афганистан в 84-ом. Прибыл туда в качестве советника представительства КГБ в Афганистане и прослужил там два года. В его задачи входила работа с местным населением, тем более что разговаривал он на их языке в совершенстве. Вместе с афганцами Вячеслав участвовал в больше чем сотне боевых операций.
— Нередко выходили на задания ночью. Многое видел. Впечатлений и воспоминаний от Афганистана на всю жизнь хватит. Были ситуации, после которых удивлялся, как живым выбрался. Только не обо мне сейчас речь. Конечно, ребятам-срочникам там было труднее, чем нам, офицерам. Но я так вам скажу: очень хорошие были парни. И ведь за всю эту десятилетнюю войну наши войска потеряли около 13 тысяч военнослужащих. Эта не такая ужасная цифра, как кажется: в автокатастрофах куда как больше народу гибнет. Впрочем, любая потеря — всегда горе.
Тех, кто ее пережил, мы старались поддерживать после этого многие годы. Среди погибших солдат, офицеров были и наши земляки. Правда, все они призывались не из НАО. Их было трое. Семен Шульгин, до Афгана служил в НАО, потом попал туда — не вернулся. У Сергея Водолазка здесь долго жили родственники, так что он тоже, можно сказать, земляк. Погиб и полковник из Виски Виктор Анщуков. К его матери мы до конца ездили. Она болела, инвалидную коляску ей привезли. Когда она умерла, у нас тут же эту коляску люди из соцслужбы забрали. Был такой грустный штрих...
Сейчас члены нашего клуба не так часто собираются, хотя я многих чуть ли не каждый день вижу. Все живут своей жизнью, но если что-то нужно — обращаются. Стараемся найти возможность подлечить, кого нужно и трудоустроить. Ближе к 15-му мы, как обычно, встречу устроим, посидим в своем кругу. И женщинам нашим обязательно цветы преподнесем. Некоторые из них тоже в Афгане были — кто в госпитале работал, кто в связи. Да и женам, и матерям непросто было нас дожидаться. Есть что вспомнить. Шумных мероприятий устраивать не собираемся. Мы свое отвоевали. У нас давно другая задача — жить. Как все.