Заходим, здороваемся с хозяином Петром Когончиным. Моя спутница Нина Миронова — специалист «Юганскнефтегаза» по работе с коренными жителями, уже рассказывала о его мастеровитости, и все же удивительно, как Когончин смог построить такие хоромы, столь непривычные для тайги...
«Хотим, чтобы просторно было. Видите, мебель поставили. Построили быстро, но, во-первых, мне пришлось оставить работу у нефтяников, во-вторых, зять Володя Каюков помогал», — рассказывает хозяин. Мебель хорошая, как в городской квартире: кухонный гарнитур, стулья, диван — все привезли нефтяники в счет компенсационных выплат за использование родовых угодий.
Прознав о нашем приезде, к Петру Степановичу сходятся все жители юрт и даже гости, приехавшие на поминки Марии Когончиной. Благодаря такому неожиданному обстоятельству разговор получился гораздо шире, чем предполагалось. Особенность нынешнего времени — все больше людей трудиться на производстве, охотой и рыбалкой занимаются в свободное время. Операторами по добыче нефти работают Николай Кельмин и Владимир Рыскин, они обучились этой профессии за счет «Юганскнефтегаза». Не прочь вернуться к нефтяникам и Петр Степанович, но боится, что помешает его пенсионный возраст.
Нефтяные профессии новы и привлекательны для ханты, особенно молодых, но не так-то просто отойти от устоев, привычек, впитанных с молоком матери, поэтому некоторые все же предпочитают работу более близкую их национальному духу и воспитанию. Мария и Николай Когончины — инспекторы-наблюдатели в заповеднике «Юганский». Их кордон находится по течению реки Негусьях, а у Леонида и Татьяны Каюковых и Александра Кельмина — на Малом Югане. Они следят за порядком на заповедной территории, документально регистрируют все природные явления.
Признаки цивилизации заметны в крохотных хантыйских селениях. В то же время традиционный образ жизни свято сохраняется — в кулинарии, в расшитой узорами верхней одежде женщин, обуви-ныриках, сшитых вручную и выкрашенных самодельной растительной краской. Женщины, даже молодые, особенно консервативны в своем укладе, поэтому европейской обувью и одеждой пренебрегают — своя удобнее и функциональнее.
Мы идем с Ульяной Когончиной в ее избушку. Все кажется сказочным, нереальным — маленькая женщина в ярком суконном саке и коричневых от чаги ныриках, избушки, лабазы, накрытые белыми шапками, а кругом пушистый, ничем незапятнанный, искрящийся снег... Настроение меняется при виде заброшенных домиков, замков на лабазах... «Не удивляйтесь, — замечает Ульяна, — сейчас людей в юртах живет намного меньше, чем раньше: из десяти семей осталось только четыре, работающих немного. Замки на лабазах стали крайне необходимы. Сашка и Петька Когончины продали «Бураны», которые дали нефтяники, и в чужой амбар забираются, не стесняясь».
Ульяна вздыхает. Ей жалко, что исчезают былые традиции, обидно за молодых сверстников, растрачивающих свою жизнь попусту. Ее муж, охотник Саша Караев, совсем другой. «Много ли зверя попадает в нынешнем сезоне?» — спрашиваю Сашу. Тот задумался: «Неважный сезон нынче. Соболя почти нет, да и белки немного. И цены на нее низкие. По прошлому году белка стоила пятьдесят рублей, соболь — одну тысячу, нынешней стоимости пока не знаю».
Несложный арифметический подсчет показывает: заработок за зиму составит самое большее тысяч пять. А если вспомнить, что пушной сезон прежде кормил весь год...
По течению Большого и Малого Югана раскидано много юрт. Еще лет пятнадцать назад дети учились в школе-интернате Угута, но потом в крупных юртах Каюковых построили небольшой интернат. Это очень удобно для ближайших селений Ярсомовых, Мултановых, Таурово, привозят детей даже из Пунси Нефтеюганского района и с Демьянки.
Педагогический коллектив — четыре учителя, а руководит им прижившийся здесь чуваш Сергей Сидоркин. Отдаленность школ никоим образом не сказывается на учебном процессе. Сохраняется традиционная национальная среда — язык, одежда, обычаи, да и родители приезжают часто. И все же некоторые дети не учатся. «Не нравится в школе?» — спрашиваю Дашу Когончину. Двенадцатилетняя девочка опускает голову, молчит. «Не хочет», — отвечает за нее кто-то из родственников.
Есть в юртах Каюковых и фельдшерско-акушерский пункт. Сейчас там работает «свой» фельдшер — ханты Светлана Мултанова. Ей всего двадцать лет, но ее уважительно называют по отчеству — Лазаревна. «Знаете, как ей тяжело работать, — говорит Евдокия Каюкова, — люди обращаются к ней даже ночью: у кого сердце прихватит, кто стреляется... Пить стали много».
Действительно, никогда еще коренные жители так сильно не употребляли алкогольные напитки. И, наверное, это не вина их, а больше беда. И никакие социальные выплаты не помогут им избавиться от этого зла...