Найти дом Даниила Павловича оказалось проще простого. «Вон, видите на горке желтый домик. Это его», – указал шустрый парень. От клуба – минут десять ходу. Не пройдя и полпути, нагнал тот же парнишка, но уже на «Буране»: «Садись, довезу». Каких-то пару минут, и мы – у цели.
Покричав хозяина, но так и не дождавшись ответа, прямиком направилась в дом, прокручивая в голове заготовленную речь. Мол, зовут меня так, работаю там-то. В комнате, попивая чай, неспешно беседовали двое мужчин. Не успела толком представиться, как один из них по-свойски пригласил за стол: «Чай будете. Даниил Павлович сейчас придет. Он баню водит».
ДОМ НА ХОЛМЕ
По субботам в семье Терентьевых дед – за главного. На нем – баня. Даниил Павлович подкидывает полешки в печь, следит, чтобы как следует протопилась, чтобы тепло не выдуло – для этого необходимо вовремя закрыть вьюшку. А как банька готова, зовет домашних.
Терентьев одним из первых в поселке наладил собственную помывочную. За неимением буржуек топили тогда по-черному. Когда старая банька сгнила, сообразил новую, уже на белый манер. Воду как и раньше используют речную. Благо все под рукой. Спустился с горки, и вот она – Печора.
В былые времена аккурат напротив дома Даниила Павловича приставал пароход. Суетился народ, выгружая и загружая поклажу. А еще раньше на этом месте находилась будка бакенщика, под вечер исправно зажигавшего огни, которые освещали путь проходящим судам. Будку потом разобрали, и свет сигнальных огоньков здесь уже давно не горит, да и маячить, в общем-то, некому. А дом Даниила Павловича по-прежнему одиноко и горделиво стоит на холме. Правда, лет пять назад у него появился сосед. А до этого долгое время Терентьевы были единственными обитателями возвышенности.
КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
В Хонгурее Даниил Павлович поселился в 1957 году.
— Супруга Мария Яковлевна была слаба легкими. Врачи посоветовали ей переехать. В Оксино у нее жила сестра. Вот мы и решили перебраться сюда – на свежие продукты, – вспоминает он.
От родной деревни Вертеп до Хонгурея водой – триста километров. Даниил Павлович разобрал по бревнам дом, тот самый, что сегодня красуется на холме, и сплавил его по реке. Рассудив, что без коровы, да еще такой хорошей, как у них, в хозяйстве не обойтись, погрузил буренку на пароход и отправился в путь.
— Когда я приехал, меня не пустили в деревню с моим домом. Сказали, он нестандартный (с башенкой, по виду напоминает теремок – авт.). Тогда Сметанин еще был председателем. Пришлось мне за ручьем построиться, – рассказывает хонгурейский старожил. – В те времена здесь несколько домов было. Четыре старых да четыре новых. Школа начальная. И больше ничего: ни клуба, ни скотного двора.
Клуб, этот самый двор, гаражи и много домов построил уже сам Даниил Павлович, работая в колхозе «Няръяна ты». Зимой – на строительстве, летом – бригадиром сенокосной бригады. В 60-х оленеводов стали переводить на оседлость, и в Хонгурее начался самый настоящий строительный бум.
НА ВСЕ РУКИ МАСТЕР
— Все могу делать. Столярку, косяки, дом могу от фундамента до крыши поставить. Зятю жилье в Каменке строили – все сами, – делово перечисляет дед. – Сейчас, конечно, уже годы не те. Так, баню топлю, снег немного убираю.
Эх, таких бы дедов да побольше. До сих пор у многих хонгурейцев и не только сохранились терентьевские лодки, славившиеся своей непотопляемостью. Капитанить на них – одно удовольствие.
— Раньше пароходов не было. Груз возили на больших лодках. Пользовались спросом. Народу всем лодки надо было, – на правах знатока говорит Терентьев. – Я делал и себе, и людям. У меня отец мастеровой был, он и научил. Большая, десять метров – месяц работы. Малая, пять метров, на рыбалку ездить – неделя. Самое подходящее для этого дерево – елка. Она легче, чем сосна, и воду меньше берет. Доски пилили вручную продольной пилой – пилорам ведь тоже не было. На скамейку поднимешься, закрепишь хорошенько, отметишь нитками расстояние и пилишь. За день иногда метров по восемьдесят-сто выходило.
Про отца Даниил Павлович вспоминает с теплотой. Говорит, крепкий был мужик и кузнец хороший. Награжден медалью за доблестный труд. В годы Великой Отечественной, когда народа в колхозе почти не осталось, он мастерил телеги, сани, хомуты. Мог и кожу выделать, и бахилы сшить, и валенки скатать – на все руки мастер.
«Живи честно, своим трудом. И никогда не проси больше, чем стоит твоя работа», – учил он сына. Отцов-ские уроки Даниил Павлович усвоил хорошо и всегда следовал его наказам. «Стоит лодка пятьсот рублей, не проси семьсот», – вслед за отцом повторяет он. И уже своих детей учит тому же.
КРАСАВИЦЫ-ДОЧКИ
— У меня их семеро, и все – девочки. В основном жена дочек воспитывала. Я не вмешивался. Вот только валенки у них рваные подшивал, – улыбается глава семейства. – На рыбалку с девками ходил. Иногда соберутся гурьбой – Люба, Света, Клава, Анна. Куда денешься? Берешь. Частенько и с хозяйкой ходили.
Повзрослев, три дочери перебрались в Нарьян-Мар, одна живет в Оксино, еще одна – в Каменке. Две остались в Хонгурее. Собираться большим семейным кругом получается нечасто, но на юбилей отца в феврале прибыли в полном составе.
— Девки наготовили, накрыли стол в большой комнате. Пели, веселились, фотографировались и даже кино снимали, – с явным удовольствием вспоминает он семейное торжество.
…Два часа пролетели незаметно. Жаль, конечно, но пора было собираться в дорогу. Даниил Павлович вызвался проводить до калитки, а заодно баньку проверить. Вдруг нагрелась и пора звать домашних…