РАСКОЛ
Как православные христиане могли принять нововведения, насаждаемые нечеловеческими мерами? Пока костры гонений полыхали по Москве и центру России, Крайний Север оставался забытым. Соловки опять служили прибежищем, но уже для многих гонимых от «христиан», принявших на себя тяжкий грех братоубийства.
В 1658-м время испытаний пришло и для Соловецкого монастыря. Прислали новые книги, для разбора которых 8 июля был собран «черный собор» всей братии. «Видите, братия, — со слезами промолвил архимандрит Илия (1651-1659), — последнее время: возстали новые учители и от веры православныя и от отеческого предания нас отвращают, велят нам служить на ляцких крыжах по новым служебникам». Иноки решили книги сложить в «казенную палатку», службу править по старым. В Москву посылаются старцы для умаления и увещания царя. В челобитных монахи писали: «… не вели государь, в Соловецком монастыре предания преподобных чудотворцев Зосимы и Саватия церковному чину и уставу применять, чтоб нам в предании святых чудотворцев препроводить дни свои, как и прежние отцы наши. Позволь, государь, нам в том же предании быть, а мы тебе, государю, не противны». В ответ на такое послание последовала анафема.
СОЛОВЕЦКОЕ СИДЕНЬЕ
К обители (1668 год) посылаются архимандрит Иосиф и воевода Игнатий Волохов с сотней воинов, чтобы под страхом оружия преклонить воле царя и патриарха и возвести нового архимандрита. В обители (1670) собираются иноки и бельцы и решают за благочестие принять смерть горчайшую. 1500 иноков затворились в монастыре. Четыре года воевода осаждал монастырь. Осенью отходил к берегу, не давая выходить из святой обители, приказывая хватать служебных старцев и слуг и после различных мучений предавать смерти. Но царским указом 3 апреля 1672 года был отозван в Москву. Вместо него послали полковника Климента Иовлева, человека лютого и жестокого. За два года он пожег вокруг обители кельи, скотный двор вместе с животными, снасти рыболовецкие, обрекая этим затворников на голодную смерть. За злодеяния мзду принял от Бога: «поражен язвою согнития» и в болезненных страданиях взят в Москву. В 1674-м прибыл воевода И.Мещеринов с 1300 воинами. «Иноземным приказом» из Москвы присланы иностранные специалисты военного дела: майор Келин, ротмистр Буш, поручики В.Гутковский и Ф.Стахорский.
В монастыре отцы просили помощи и заступления у Бога, Пречистой Богородицы, у святых Зосимы и Саватия. Пелось по два молебна. И случился у воинов мор смертной язвы, во время которой за 3-4 дня умерло 700 человек. Устрашившись, многие из них постригались в иночество, покаянием очищали свои души.
Стены монастыря были непреступны во время натисков царских стрельцов. Но одна пушка была направлена в алтарь церкви, и ядро, пролетев через окно, ударило в образ Всемилостивого Спаса. Когда обстрел начался из трех орудий сразу (160, 260, 360 железных ядер), то после первых двух выстрелов ядра, пролетев над крестами церквей, разорвались на пустынном месте. После третьего — одно разорвалось у гробницы преподобного Германа. К очередному приступу стрельцы готовились долго. Солдаты копали рвы, делали подкопы, куда закладывали порох, строили башни, лестницы.
За неделю до разорения монастыря в 1676 году тяжело занемог государь Алексей Михайлович. Почувствовав приближение смерти, он в молении припадает ко Христу, чтобы простил его отступничество от веры, вспоминает о пос-ледней святыне, еще не преданной поруганию. В мучениях душевных, увеличивающих его телесные страдания, он посылает иноков к патриарху Иокиму, просит оставить обитель, по отеческим законам жить, так как чудотворцы, явившиеся ему, молили о сем. Патриарх не захотел и слышать о милости. Еще несколько раз царь посылает к патриарху, но ответа не получает. Когда болезнь усилилась «знамение дающе смерти», он своей властью отправляет к обители гонца с приказом оставить отцов и жить по Старой Вере, прося от них благословения. Воевода же Мещеринов из-за неудач впадает в отчаяние.
Тем временем инок Феоктист ночью приходит к ратникам и указывает проход через стену. В первом часу ночи (22 января 1676 года) он и стрельцы, собравшиеся в сушильной комнате под крепост-ной стеной, сбили замки, открыли ворота, впустили воинов в обитель. Услышав шум, Стефан, Антоний, стражники и 30 монахов вышли навстречу ворвавшимся, но тут же были убиты. Затворившимся по келиям инокам обещали, что их не тронут. Отцы вышли к «победителям» с крестами и святыми иконами. Воевода приказал отобрать все, а монахов развести по келиям под караул. Первым для ответа привели сотника Самуила, которого забили до смерти. После чего бросили в ров. Старого архимандрита Никанора на малых саночках привезли для ответа. Не постыдившись ни седин, ни иноческого образа, ни великого священнического сана, воевода стал осмеивать отца. Затем, лично избив старца тростью и выбив у него зубы, приказал за ноги вытащить за ограду и бросить в ров, на лютый мороз в одной сорочке. Всю ночь старец боролся с ранами и морозом, и с озарением дневного света представился. Потом был избит и брошен на лед старец Макарий. Древорезцу Хрисанфу и живописцу Феодору с учеником Андреем отсекли руки и ноги, затем отрезали головы. Некоторых иноков и бельцов за шеи и «междуребрия» на острые крюки подвешивали, других, привязав за конские хвосты, таскали по оттоку, пока те не умрут. Больных и немощных связывали по двое и волочили за ноги на морской берег. И лишь немногих, избив, бросали в подвалы и отправляли в ссылку. Собранные пожертвования и казну разграбили. И только когда обитель была полностью разорена, воевода посылает гонца, возвещая о «победе». В день, когда умирает царь, у реки Вологды встречаются два гонца: один с радостной вестью о прощении обители, а другой о ее разорении.
(продолжение следует)