— Александр Владимирович, вы хорошо помните, как все начиналось?
— В то время я еще не работал в «Полярном Сиянии», но мне легко вспоминать, потому что я возглавлял тогда Колвинскую экспедицию, которая была одним из первых подрядчиков «Полярного Сияния». Производство развивалось очень быстро. 20 января 1992 года была зарегистрирована компания, а уже 22 августа 1994 года пошла первая нефть. То есть фактически чуть больше чем за 31 месяц произведено обустройство месторождения: пробурен необходимый фонд скважин, построен нефтепровод, подписаны все договоры с «Транснефтью», «Коминефтью». И промысел начал функционировать. В его обустройстве было задействовано порядка 1000 человек. После ввода месторождения в эксплуатацию численность работников, включая подрядчиков, уменьшилась до 300 человек.
Я в «Полярное Сияние» пришел 1 сентября 1997 года. 26 августа на совете директоров российские участники предприятия номинировали меня на должность директора компании. И в итоге я им стал.
— Что представляет собой Ардалинский нефтяной комплекс сегодня?
— Это центральный пункт сбора, предназначенный – название говорит само за себя — для сбора и подготовки нефти. Это три кустовых площадки, из которых две — добывающие и, наверно, еще долго будут добывающими, а одна в силу того, что все скважины обводнились, переведена в режим утилизации пластовой воды. Это введенные буквально в последние годы три спутниковых месторождения: Ошкатынское, Восточно-Колвинское и Дюсюшевское. Это фонд скважин – где-то 19 работающих.
— Что у вас, как у руководителя, вызывает особую гордость: производственные достижения или, быть может, организация работы в компании?
— Наверное, то, что удалось добиться от людей адекватного подхода к своим должностным обязанностям. Может, слишком заумно сказано, но тем не менее. Компания платит нормальную зарплату, создает нормальные бытовые условия и условия работы. Одним словом, заботится о людях. Люди отвечают тем же. Недавно я вместе с первым консулом генконсульства США Карен Малзам летал на Ардалинский промысел, посмотрел на наши помещения, на наше оборудование. Все — в прекрасном состоянии, все покрашено, чисто убрано. И я понимаю, что помещения, что оборудование не могут стоять 10 лет в таком виде, если бы за ними не ухаживали, не следили и не относились к ним соответствующим образом. Вот это бережное отношение – предмет моей особой гордости. Надо снять шляпу перед нашими людьми. В первую очередь, это их заслуга, что спустя 10 лет мы имеем производственный объект в достаточно хорошем и ухоженном состоянии.
— А люди в основном откуда?
— География достаточно широкая. Многие из Архангельской области, из Республики Коми, из Подмосковья. Есть сотрудники с Украины, Приднестровья, Кубани. Предчувствуя упреки, что, мол, собрали людей со всей России, а как же жители округа, сразу оговорюсь. Изначально коллектив компании, а точнее ее российский персонал, формировался из бывших геологов, так как одним из ее учредителей выступила «Архангельскгеология». В основном это бывшие работники Амдерминской, Варандей-ской, Хорей-верской, Нарьян-Марской, Колвинской экспедиций. И где-то порядка 90 человек прошли обучение и были приняты на работу именно из Нарьян-Мара, Харьяги, Амдермы, Варандея. И люди, работая в нашей компании и получая соответствующие деньги за свой труд, без каких-либо федеральных программ, без чьей-либо помощи сумели решить насущные проблемы: купить жилье, дать детям образование, выезжать на отдых и так далее.
— Интересно, сколько в таком случае получают ваши работники или это коммерческая тайна?
— Ну, у нас все-таки компания российско-американская, а на Западе считается некорректным обсуждать зарплату. Это достаточно личный момент, который является достоянием работника и работодателя. Могу лишь сказать, что в среднем месячная зарплата наших работников составляет около 40 тысяч рублей.
— В этой связи можно предположить, что текучесть кадров на предприятии небольшая.
— У нас люди, действительно, очень редко увольняются, а если и уходят, то, как правило, на пенсию или в другие иностранные компании. С одной стороны, это хорошо. Но есть и минусы. У людей низкая динамика роста. Все сидят на своих местах и оттачивают мастерство каждый на своем рабочем месте. Но хоть и говорят, что нет предела совершенству, в принципе, любая работа в тот или иной момент перестает доставлять удовольствие. Мы, конечно, обучаем людей, проводим семинары, совещания, каждый год в бюджете компании закладываем определенные деньги на повышение квалификации сотрудников, но все равно, на мой взгляд, есть определенный застой. Средний возраст работников предприятия приближается к пятидесяти. Вроде это и хорошо, потому что на промысле работают настоящие спецы, но свежая струя, которую привносят новые люди, тоже не помешает.
— То, что компания российско-американская, накладывает отпечаток на отношения в коллективе? Ведь у каждого народа свое отношение к миру и, наверняка, к работе тоже.
— Безусловно, присутствие в коллективе западных сотрудников накладывает свой отпечаток. На многие вещи мы смотрим по-разному. У нас, например, если человек выпил на производстве, то он будет уволен. А у американцев это считается легкой шалостью. С другой стороны, нарушение техники безопасности для них — безусловное увольнение, для нас же это – мелкий проступок. В плане обязательности, я бы не сказал, что у западных сотрудников все строго обязательно, а у нас исключительно необязательные люди. Как среди западных, так и среди российских работников встречаются и не очень пунктуальные, и крайне добросовестные люди. Это, скорее, индивидуальные особенности, чем национальные.
— Не секрет, что компании, где присутствует западный капитал, зачастую более трепетно относятся к окружающей среде, чем чисто российские предприятия. Какое место отводится соблюдению экологии в производственной деятельности «Полярного Сияния»?
— Комплекс требований по ведению хозяйственной деятельности «Полярного Сияния» сформирован при непосредственном участии, а точнее, даже под руководством наших западных партнеров. По уставу компании право номинироваться на должность начальника отдела по охране окружающей среды и техники безопасности остается за ними. Тем не менее, сегодня в этом отделе нет ни одного западного сотрудника. Возглавляет его Николай Антонович Макарский. До него был Владимир Тимофеевич Елин – ушел на пенсию. То есть российская сторона, скажем так, доказала свою состоятельность в вопросах соблюдения экологии, в умении бережно относиться к окружающей среде, ранимой природе Севера. Наш девиз – создавать минимум неудобства тем, кто раньше нас пришел и традиционно живет и трудится на этих землях, чтобы оленеводы могли спокойно вести свою хозяйственную деятельность на той же территории, где мы ведем свою.
— Неужели за 10 лет обошлось без единой аварии?
— Не было ни разу (стучит по столу). Производственный комплекс построен добротно, качественно. Его надежность не вызывает опасений. Наряду с мониторингом окружающей среды у нас постоянно ведется контроль за состоянием
оборудования, нефтепровода. Случись разлив, предусмотрены различные технические средства для его нейтрализации. В каждом месте, где потенциально возможен риск какой-то утечки, есть приспособления, специальные ванночки, которые не дадут нефти попасть в окружающую среду. Что касается прочности самого нефтепровода, то без ложной скромности скажу, что построен он по лучшим западным стандартам. Гарантия его безопасной эксплуатации, выданная строителями и проектировщиками – 50 лет.
— Долгое время «Полярное Сияние» было основным налогоплательщиком в округе. Сегодня появились другие лидеры. Значит ли это, что «Полярное Сияние» миновало свой пик, и с каждым годом добыча будет только падать?
— Объем запасов, находящийся на балансе «Полярного Сияния», сегодня на 100 процентов введен в эксплуатацию. То есть свободных разведанных запасов, находящихся на балансе компании, просто нет. Нужно дополнительно проводить геологоразведочные работы. На 1 января 2004 года разведанные запасы были 8 миллионов 300 тысяч тонн. У нас лицензионная территория 2,5 тысячи квадратных километров, где в перспективе рисуется в пределах 15-18 миллионов тонн. Дело за малым – найти эти прогнозные запасы и ввести в эксплуатацию. Мы ежегодно ведем разведку на своей территории. Только за последние три года потратили на геологоразведочные работы свыше 9 миллионов долларов, а, кроме того, инвестировали более 80 миллионов долларов в обустройство спутниковых месторождений. Мы все-таки надеемся, что окружные власти созреют для того, чтобы проводить конкурсы, аукционы на близлежащих территориях, которые уже разведаны и готовы к разработке. «Полярное Сияние», наверняка, приняло бы в них участие, чтобы восполнить свою ресурсную базу. Конкурс, в котором выиграла «Северная нефть», в результате обернувшийся скандалом, был последним. После этого — тишина. Какие-то лицензии на геологическое изучение раздаются, но как-то не очень открыто и не очень прозрачно.
— После того как регионы лишили «второго ключа» — право второй подписи на лицензиях на освоение недр, как вы думаете, изменятся ли отношения нефтяных компаний с региональными властями, в частности, в Ненецком округе, где представители крупного бизнеса и чиновники так и не нашли общего языка?
— Закон пока в работе. Он принят Госдумой во втором чтении, но будет еще третье, хотя, думаю, на нем вряд ли примут какие-то серьезные изменения и дополнения. На мой взгляд, это не совсем верное решение. В Конституции РФ сказано, что право пользования недрами – предмет совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Считаю, из-за двух-трех, скажем так, не очень разумных людей менять федеральное законодательство не совсем правильно. Не факт, что некий чиновник в министерстве будет лучше, чем два-три руководителя, за которыми дело стало. Окружные власти, мягко говоря, не проявляли активной позиции в вопросах недропользования. Может быть, сейчас, когда изменится порядок предоставления участков недр, ситуация в округе изменится в лучшую сторону, и мы сможем нарастить свою ресурсную базу. Хотя повторюсь, я не сторонник таких поправок в Закон «О недрах». Существуй в округе взаимопонимание между нефтяниками и властями, можно было бы нормально работать и при старом законе. И много чего хорошего сделать.
— Кстати, сколько за 10 лет добыто нефти, и сколько денег «Полярное Сияние» за это время перечислило округу помимо налогов?
— Если быть точными, за 10 лет компания добыла 14 миллионов 700 тысяч тонн нефти. Ежегодно «Полярное Сияние» на благотворительные цели тратит от 100 до 200 тысяч долларов. Плюс деньги, которые она перечисляет в фонд социально-экономического развития округа, а это в общей сложности 15 миллионов долларов. Вот и считайте. Мы видим, как благодаря в том числе нашему участию, округ меняется: строятся новые дома, благоустраивается город. Однако, убежден, на те средства, которые выделены, можно было бы сделать больше и в городе, и в селах. Мне приходиться бывать в сельских населенных пунктах. На мой взгляд, за последние годы ситуация там особо не поменялась. А в некоторых селах даже произошел спад. В Ямало-Ненецком округе, бюджет которого в пересчете на душу населения сопоставим с нашим, президент проводит выездные Госсоветы, потому что туда приглашать главу государства не стыдно, а мы, извините, лаптем щи хлебаем. Даже обидно. А все потому, что управлять субъектом должны люди, разбирающиеся в хозяйственных механизмах. Системный подход должен быть, а не хаотичное метание из стороны в сторону.
— Возвращаясь к «Полярному Сиянию», как компания планирует и планирует ли вообще отмечать 10-летие с начала добычи нефти, и чего бы вы пожелали людям, для которых это не просто дата, а большое событие?
— Для сотрудников, работающих в головном офисе в Архангельске, в воскресенье мы снимали боулинг-центр, а на Ардалинское месторождение на этой неделе привезем артистов, которые дадут концерт для промысловиков, а затем устроим праздничный ужин с безалкогольным шампанским. Ну, и вручим своим сотрудникам почетные грамоты и выдадим премии. А пожелать всем хочу, прежде всего, здоровья – это ресурс, который никак не восполняется, и новых открытий. Если у нас будет больше ресурсная база, мы сможем добывать больше нефти, тем самым, преумножая благосостояние компании и благосостояние людей, проживающих в округе.